сетовала на изменения в привычном образе жизни.
В предпоследнем зале Лев Иванович внимательно осмотрел окно, которое выходило на фонарь на тропинке сада, затем от дверей соседнего помещения сделал несколько быстрых шагов до стола, мысленно считая секунды, потом снова прошелся по тому же маршруту.
В дверях появилась Римма Алексеевна, она вежливо ответила на приветствие и попросила:
– Пойдемте в мой кабинет.
Оказалось, что женщина уже успела разместить свои личные вещи в кабинете Костякова и даже перенесла на широкий подоконник свой мини-сад в больших горшках.
– Чем я могу вам помочь? У сотрудников полиции остались какие-то вопросы к администрации музея?
– Да, необходимо уточнить некоторые детали, – Гуров осмотрел кабинет. – Отлично вы переставили здесь всю мебель, стало гораздо удобнее.
– Спасибо. У меня много дел, ждут подрядчики по сигнализации, – привычным резким жестом женщина отряхнула юбку. – У нас на месяц вперед каждый день забит экскурсиями. Как продвигается расследование?
– Все отлично, но, к сожалению, ничем не могу поделиться, тайна следствия. А кто возглавит музей, есть уже информация?
– Владимир Ильич просто в больнице, и коллектив надеется на его возвращение, но если департамент примет другое решение, то придется принять нового руководителя.
Лев Иванович невозмутимо держал светский тон:
– Столько мистики в этой истории, за свою практику встречаюсь с подобным первый раз.
Римма Алексеевна пригладила волосы, стянутые в тугой пучок на затылке, и пожала плечами.
– Вы, наверное, о черном князе, да? Этой байке уже много лет, она родилась у нас во время одного из капустников, когда коллектив музея был огромный и мы отмечали праздники вот такими мероприятиями. Тогда в сценке изобразили князя Разумовского этаким алхимиком, ведь, судя по дневникам князя, он действительно исследовал модную тогда тему философского камня и ставил много опытов в своей лаборатории. Для проведения опытов и магических ритуалов он часто использовал монеты из своей коллекции. Так что с тех пор монеты полны дьявольской энергии. Разумеется, это все чистой воды вымысел, ну, кроме записей князя о своих химических опытах. Наука тогда была тесно переплетена с эзотерикой. А Олег Завьялов эту шутку продолжил, изобразил портрет князя, где тот представлен в таком демоническом образе – черная фигура с пронзительным взглядом. Мне кажется, со временем сотрудники и сами поверили в реальность этой легенды.
Сыщик помедлил, прежде чем приступить к деликатной теме, а затем задал интересующий его вопрос напрямую:
– Римма Алексеевна, скажите, пожалуйста, какие отношения связывали Андрея Яковлева и Марьяну Симонову?
Сотрудница музея сняла очки и несколько секунд молчала, потом произнесла.
– Знаете, я не думала, что вы спросите о таком личном моменте. Даже не думала, что эта тема важна для вашей работы. Но раз уже вы сами задаете вопрос… Я не могу сказать с уверенностью, да и не в моих правилах возводить напраслину на любого человека, – пожилая женщина тяжело вздохнула. – Я с Владимиром Ильичом столько лет вместе проработала, уважаю и ценю его как научного сотрудника, как директора, как своего руководителя. Он замечательный человек, так что я старалась не замечать последний год, что его новая жена несколько… развязна.
– Что вы имеете в виду? – уточнил Лев, обтекаемые формулировки на сложную тему его не устраивали, он хотел понять, как часто общались чиновник и жена директора.
– Понимаете, Марьяна молодая и привлекательная женщина, не так давно переехала в большой город, и, видимо, ей льстило внимание мужского пола. Она кокетничала со всеми – с посетителями библиотеки и в том числе с Яковлевым. Не осуждаю ее ни в коем случае, мы все были молодыми. Хотя, конечно, наше поколение жило по другим принципам, да и сказывалось влияние академической среды. Но думаю, что при незавидной судьбе этой девушки ее поведение простительно, ведь она выросла в непростых условиях деревенской жизни, и с ее стороны естественно искать внимания каждого мужчины. Так устроена человеческая психология, все идет из детства. Очевидно, она недополучила родительской заботы и потому пыталась получить кусочек любви от мужчин, кокетничая с ними. Она, конечно, не виновата в этом. Марьяночка не получила образование, так что ум у нее не замутнен рефлексией и прочими академическими премудростями, она живет и действует по наитию, этакий современный Маугли в каменных джунглях.
– А вы можете рассказать более конкретно, Марьяна часто разговаривала с Яковлевым и о чем?
– Простите, – и снова тяжелый вздох. – Трудно так говорить открыто на столь деликатную тему, уж тем более о жене своего руководителя. – Женщина поднялась из-за стола и принялась из стаканчика поливать растения. Римма Алексеевна молчала несколько секунд, словно настраиваясь на откровение.
– Пару раз я видела, как Андрей Юрьевич сажал в свою машину Марьяну, видимо, подвозил после работы, у нее тогда еще не было своего автомобиля. И один раз случайно слышала разговор Марьяны с подругой, где она упоминала некоего рыжего гнома, который от нее без ума и уговаривает бросить старикашку. Это цитата самой Марьяны, она этикетом не обременена. Разумеется, я не хотела подслушивать чужие тайны, право каждого совершать ошибки. Но раз уж вы спросили, я вам ответила, поскольку это необходимо для вашей работы.
– Пальма пожелтела совсем, это ведь плохой знак, что-то не так с растением? – неожиданно спросил Лев Иванович, глядя на раскидистую массивную пальму, у которой часть листьев была желтовато-бурого оттенка.
Римма Алексеевна вдруг поджала губы:
– Не разбираюсь в растениях, несмотря на то что они прекрасно у меня приживаются. Это подарок от коллег, так что ухаживаю, как и за всеми, пальма прекрасно себя чувствовала, а после переезда в другой кабинет слегка закапризничала. Такое уже бывало, но позже оклемается.
Лев потянулся и потрогал край острого листа, тон у женщины стал вдруг резким:
– Вот прикосновения растение не любит, при переезде грузчики переносили горшок, и как результат эти желтые пятна, – заявила Римма Алексеевна. – Вы читали, монеты экспонируются в Париже сегодня первый день, кстати, с оглушительным успехом. А всем невероятным совпадениям, как вы говорите, мистике, я уверена, сотрудники полиции найдут объяснение. В конце концов рабочие наследили в реставрационной мастерской, так что их вина очевидна. Я предоставила следователю все записи с камер слежения, где Завьялов покидает музей, да вы и сами, думаю, как профессионал понимаете, что безнаказанное воровство всегда стимулирует повторение. Как это говорят в ваших кругах, рецидив?
Опер кивнул в ответ и взглянул на часы: беседа затянулась.
– Еще раз спасибо, что уделили время, – Лев Иванович заторопился. – При вас музей словно начал новую жизнь, обязательно придем к вам через месяц, когда монеты вернутся обратно на родину. Хотелось бы рассмотреть поближе уникальное собрание. Мне уже